Семь книг об эмиграции
Что тебя удерживает? Эрмитаж, Нева, березы? — Березы меня совершенно не волнуют. — Так что же? — Язык. На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это меня в ужас приводит.
С. Довлатов. «Заповедник»
Я переехал более 15 лет назад. За это время потерял все иллюзии. Повзрослел, поменялись ценности. То, что раньше казалось мне мусором, вроде книг, напечатанных в 1930-х, сейчас кажется сокровищем. Иногда накатывает и сомнение, не погорячился ли с переездом. Всё-таки там стал чужим, здесь не до конца своим.
К счастью, существует литература. Все переживания кто-то уже пережил. Даже те, которые человек еще не изолировал и не умеет обозначить, в которых пока не разобрался. Если кто-то их пережил, то часто осмыслил и записал. Особенно, такие сильные переживания, какие бывают в эмиграции. Я расскажу о семи книгах, которые прочитал, чтобы лучше понять опыт переезда. Некоторые читал десять или пятнадцать назад, некоторые специально для этой статьи. В каждой из них я нашел мысли, которые помогли мне лучше понять себя и теперешнюю ситуацию.
1. Марк Шагал. Моя жизнь. М.: «Эллис Лак», 1994
- Текст на Либ.ру
Автобиография художника-модерниста Марка Шагала. Шагал родился в 1887 г. в еврейском поселке под Витебском. Сначала переехал в Петербург, где учился живописи. Потом, получив стипендию, уехал в Париж. Во Франции Шагал провел четыре года. В Витебск вернулся, чтобы жениться на возлюбленной Белле. Через пару лет началась Первая мировая, выехать обратно стало невозможно. Во Францию Шагал возвратился через восемь лет. Позже, когда Францию оккупировали нацисты, Шагал и его жена снова оказались в опасности. Им удалось сбежать в США.
Книга написана Шагалом в 1922 г., когда он ждал выездную визу для возвращения во Францию. Она напоминает скорее дневник, чем автобиографию. Шагал описывает универсальные вещи, такие как стремление человека избежать трудностей, улучшить или даже спасти свою жизнь с помощью эмиграции.
Цитата:
Не скажу чтобы Париж уж очень привлекал меня. Так же, безо всякого воодушевления, я уезжал из Витебска в Петербург. Просто знал, что нужно ехать. Понять же, чего хочу, а бы не мог: чего уж там, я был слишком провинциален. При всей любви к передвижению, я всегда больше всего желал сидеть запертым в клетке.
Так и говорил: мне хватит конуры с окошечком — просунуть миску с едой.
Отправляясь в Петербург, а теперь в Париж, я думал так же. Но для этого, второго путешествия у меня не хватало денег. Чтобы не затеряться среди тридцати тысяч художников, съехавшихся в Париж со всех концов света, нужно было прежде всего обеспечить себе средства для жизни и работы.
Несколько картин Марка Шагала можно увидеть в собрании венского музея Альбертина.
2. Илья Ильф и Евгений Петров. Одноэтажная Америка. М.: Гослитиздат, 1937
«Одноэтажная Америка» — путевой очерк. В 1935 г. Ильф и Петров ездили по Америке на автомобиле. В течении двух месяцев пересекли страну от Атлантики до Тихого океана и обратно (конец 1935 — начало 1936 г.). Их сопровождала супружеская пара американцев. Писателей послала в командировку советская газета «Правда».
Вы, наверно, помните, что СССР вел сильную антиамериканскую пропаганду. Возникает логичный вопрос, все ли в книге правда, раз очерки заказаны «Правдой», главным рупором этой пропаганды. Книга написана давно, принимать всё за чистую монету в любом случае не стоит. Многие вещи писатели тогда могли просто не понять в силу новизны. Американское общество за это время изменилось. Книгу следует читать такой, как она есть, заметки советских писателей об Америке восьмидесятилетней давности. На книгу ссылаются другие, вполне антисоветские авторы, такие как Аксёнов.
Сделав себе такую мысленную заметку, смело пускайтесь в путешествие по «Одноэтажной Америке» вместе с писателями. Это прекрасное, упоительное произведение, полное тогдашней наивности, и веры, что всё конечно будет хорошо, и счастье всех людей в мире — не за горами.
Цитата:
Весело болтая, мы попеременно любовались то мостом, то городом.
— Откуда вы, земляки? — раздался вдруг явно волжский бас.
Мы оглянулись. Перед нами стоял матрос с парома, в суконной форменке, из-под которой виднелся одинаковый у всех моряков мира полосатый тельник. На черной ленте его синей фуражки выведено название парома: «Голден Гейт» («Золотые ворота»). У него широкое красное лицо, седые виски и голубенькие глаза.
— Неужели из России? — Из Москвы. — Ах ты боже мой! — воскликнул палубный матрос парома «Голден Гейт». — Неужели из Москвы! Да вы не думайте, я вам не враг. Ну как в России? Как в Москве? А в Сибири вы не бывали?
И, не дожидаясь ответа ни на один из своих вопросов, он торопливо стал рассказывать о себе. Он, видно, давно томился желанием поговорить и теперь говорил, захлебываясь и поглядывая на приближающийся берег.
— И в Благовещенске не бывали? Жалко, мой родной городок. Черт меня знает! Сорвался в девятнадцатом году, во время Колчака. Не то чтоб бежал, а так... А впрочем, вернее — бежал... Фу, как вспомню! У меня на Амуре три брата плавают. Все вроде меня, пошире даже. Все трое капитаны, пароходами командуют. А ведь я, знаете, тоже был капитаном. У нас в семье все капитаны. Капитанская семья. И вот теперь... Эх, черт... — Простой матрос. И где? На пароме! Еще спасибо, что взяли...
— Что ж это вы так? Ведь были бы сейчас капитаном.
Раздался свисток. Паром быстро подходил к берегу.
— Зато камфорт! — Он произнес на английский лад: «камфорт». — Имею камфорт!
Мы так и не поняли — говорил он серьезно или горько иронизировал над своим паромным «камфортом».
— Ну, счастливо оставаться! — крикнул он. — Бегу! Служба!
Мы поторопились вниз и поспели как раз вовремя, потому что с парома опускали сходни и все автомобили, кроме нашего, уже нетерпеливо фыркали.
В Америке писатели встретились и с другими эмигрантами, и описали эти встречи. Сами не эмигрировали, попутешествовали и возвратились в СССР. На меня книга произвела терапевтическое действие. Я перестал воспринимать Америку по голливудским клише, и начал видеть в ней страну, похожую на остальные.
3. Василий Аксёнов. В поисках грустного бэби. M.: МАИ, 1991
Песню «My Melancholy Baby» пели Элла Фицджеральд, Джуди Гарлэнд, Фрэнк Синатра. Аксёнов обожал джаз, и мечтал о встрече с кумирами молодости в Америке. После того, как они с женой в 1980 г. выехали в Америку, руководство СССР лишило Аксёнова советского гражданства. Таким образом, ему в театральной манере отказали в возвращении назад.
Аксёновы поселились в Вашингтоне. Писатель начал читать курс современной русской литературы. Этот курс он прочел в десятке американских университетов и колледжей, повидав таким образом много городов Америки. Книгу «В поисках грустного бэби» он написал в 1984–1985 годах. Книга вышла на русском языке в США, в издательстве «Ардис». Там же вышли и другие его книги.
В книге Аксёнов описывает переезд в Америку и что за ним следовало. Писатель также объясняет американские реалии русскому читателю. Среди них феминизм, толерантность, борьба с дискриминацией. Америку Аксёнов не восхваляет и не ругает. Чувствуется, что писатель благодарен Америке за приют, работу и заработок, и за то, что его печатают. Мне хотелось бы научится писать так о Чехии: без придыхания, ровно, с уважением.
4. Сергей Довлатов. Иностранка. М.: Азбука-Аттикус, 2011
Родители Маши Татарович — функционеры в коммунистической партии. В семье есть деньги, вещи «достают». Маруся устроена. Она молода, красива, и ей прочат самое лучшее будущее. И тут она ни с того ни с сего уезжает с маленьким ребенком в Америку. Мария начинает все заново. По стечению обстоятельств она оказывается среди «идейных» эмигрантов, которые ненавидят советскую власть, и постоянно ее критикуют. У нее претензий к советской власти не так много. Уровень жизни Марии вдали от родителей падает. Остановилась у подруги, работы нет, устроиться по профессии некуда.
В Америке Марусе нелегко: нестабильные отношения с мужчинами, одна с ребенком на руках. Нет денег, и непонятно, где их добывать. Способ жизни американцев и американские реалии ей кажутся глупыми. Помощи, кажется, ждать неоткуда. И тут ей намекают, что руководство СССР может позволить ей вернуться, за небольшую уступку против совести. Найдет Мария счастье в Америке, или вернется к родителям в СССР, выясняйте самостоятельно.
5. Александр Генис. Обратный адрес. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2016
Большинство своих книг Генис написал в соавторстве с другом, писателем и эмигрантом П. Вайлем. Но эту автобиографическую книгу он написал сам. В ней Генис не столько рассказывает о себе, сколько о местах где жил. А жил Генис много где: в Рязани, в Киеве, и в Луганске. Потом в Риге, Париже, и наконец в Нью-Йорке.
Генис любит мир и жадно его изучает. Он идеальный эмигрант — впивает все, что происходит вокруг него, осмысляет, записывает. Не бывает такого, чтобы он приехал куда-нибудь, и ему не понравилось. Генис показывает, что в жизни иногда приходится эмигрировать дважды, а то и трижды. Вот как он рассказывает о киевском Евбазе, который был на месте универмага Украина, там где площадь Перемоги:
Исходной точкой в них был Евбаз, Еврейский базар, вокруг которого жил и кормился весь иудейский рукав моей семьи. В описании отца Евбаз напоминал Сорочинскую ярмарку. На нем торговали всем, что покупается, но каждый товар считался нелегальным, ибо незаконной была сама частная торговля. Другой, однако, почти не было, и власти ограничивались поборами. Как всегда, у отца вызывало восторг съестное. Роняя слюну на страницу, он вспоминал деревенских баб, усевшихся ватными задами на ведрах с огненным борщом — чтоб не остыл.
— Вкуснее, — подчеркивал отец, — не было и не будет.
6. Татьяна Толстая. Легкие миры (сборник). М.: АСТ, 2014
Толстая много написала о русских за границей. Но эти рассказы рассыпаны по сборникам. У меня в читалке пять или шесть таких сборников. Одного «эмигрантского» сборника нет. Есть у нее рассказы о Париже («Как мы были французами»), и об Америке («Сердца горестные заметы»). В Америке Толстая, как и Аксёнов, преподавала в колледже литературу. Есть рассказы о Греции («Нехоженая Греция»), где писательница заходит на территорию Гениса и дает советы, где вкуснее поесть, а где лучше спать. Наверное, нечестно рекомендовать сборник из-за одного рассказа. Но не включить в подборку книг об эмиграции книгу Толстой было бы странно. Кроме «Легких миров» рекомендую сборник «Изюм».
Цитата:
Когда нам открылась Европа, с 88–89 годов, то мы побежали в нее, уверенные, что она нас вот так с 1914 года и ждет. С выстрела Гаврилы Принципа. И что все так осталось чудесно, как тогда было. Курорты, университеты, дамы в белых кружевных шляпах. Маленькие мощеные площади, ратуша с золотыми часами с боем, господа с моноклем и с самоуважением. Да боже мой, да конный трамвай. Венские булочки, кофе честный, не паленый. Из китайских товаров — разве что какие-нибудь курьезы, шары бильбоке, резные вазочки из яшмы. А там все давно уже не так, и еще раз не так, и еще раз не так. И ничего так не будет — машина времени уехала вперед. И более того, там совершенно возмутительные происходят вещи: всяких там исламцев допустили, слова не скажи про противных нам, всем все можно, феминизм и трансвеститы. (Из интервью с Иваном Давыдовым)
7. Дина Рубина. Вот идет Мессия!.. М.: Эксмо, 2018
Кроме Америки, есть еще одна страна, которую создали эмигранты. Действие книги Рубиной происходит в Израиле. Эта книга о русскоязычных репатриантах. Специфика Израиля в том, что страна постоянно воюет с соседями. После прочтения этой книги стало понятно, почему Израиль настолько развит — у страны по сути нет выбора, или быть сильной или исчезнуть.
Книга зайдет «экономическим» эмигрантам. Возможно, после прочтения «Вот идет Мессия!..» кто-то поймет, что его трудности, страхи и проблемы это пушинка. И что другим людям новое место жительства не только дает блага, но и забирает самое ценное. Роман серьезный и местами пронзительный, но в то же время в нем много юмора.
В книге есть описания религиозных обычаев и праздников. Человек не знакомый с еврейской культурой, возможно будет терятся. Если вы хоть немного представляете себе, как выглядит Иерусалим, знаете из-за чего у Израиля конфликт с арабскими соседями, и во что верят евреи, смело беритесь.
Пробелы в еврейской истории можно восполнить на курсе «История евреев» от Арзамаса.
Цитата:
Легче и приятнее всего было вести группу, сколоченную из ядреного бывшесоветского среднетехнического атеиста. Эти не знали ничего, путали Иисуса Христа с Саваофом, деву Марию с Марией Магдалиной, задавали кромешные вопросы, крестились на Стену Плача и оставались довольны любыми ответами экскурсовода.
Бонус: Салман Рушди. Сатанинские стихи.
Эту книгу я успел купить, но сам еще не читал. Рушди это известный и ценимый критикой автор, так что уверен, книга — огонь. Прочитаю, как только доберусь, и добавлю свои мысли сюда. А пока описание с Букмейта (где она к сожалению не доступна):
«Сатанинские стихи» — скандально известный четвёртый роман британского писателя индийского происхождения Салмана Рушди, изданный в 1988 году. Роман написан в жанре магического реализма. Основная тема романа — это эмигранты и эмиграция, невозможность ассимиляции в новой культуре, неизбежность возвращения к корням. Роман запрещен во многих странах из-за негативной реакции духовного лидера Ирана на его появление среди героев этой книги.
